Что почитать: публикуем отрывок из книги «Плюсы неразделенной любви»

И вот я в машине Рида, и он везет меня в супермаркет. В определенный супермаркет. В лучший супермаркет – насчет этого я должна поверить ему на слово.

Одно из преимуществ езды с Ридом: он сразу же кладет на панель коробки передач открытую упаковку шоколадных яиц «Кэдбери».

– Знаешь, за что я люблю этот шоколад? – спрашиваю я, развалившись в кресле. – За его простоту.

– Скажи! Никто этого не ценит.

– Понтовые десерты у меня уже в печенках сидят. Все эти цитрусовые сиропы, карамелизированные кумкваты, миндаль в куантро… Это хоть кому-нибудь нравится?

Он смеется:

– Вряд ли.

– Людишки думают, что только такие десерты и нужно подавать. Пытаются казаться утонченными.

– Пытаются и лажают, – говорит Рид.

– Безбожно.

Мы въезжаем на парковку у «Гиганта». Рид ищет место, откуда удобно будет возвращать тележку. Затем глушит двигатель и торжествующе смотрит на меня:

– Готова к самому грандиозному походу в супермаркет за всю свою жизнь?

– Хм. Кажется, я здесь уже была.

– Но не со мной, – уверенно заявляет он.

– Но не с тобой. – Я смущаюсь.

Мы идем по парковке, и вдруг до меня доходит, что окружающие, скорее всего, принимают нас за парочку. Типа парень с девушкой, учатся в колледже и закупаются жрачкой на ночь. Голубки… Парень и девушка. Что-то подобное ощущаешь, когда мужчину, сидящего рядом с тобой в метро, принимают за твоего отца.

Неподалеку от входа тянется длинный ряд тележек, но как только я берусь за одну из них, Рид сразу же хватает ее спереди и ведет меня к лавочке у магазина. Там он отодвигает тележку в сторону, опускается на скамейку и выжидающе на меня смотрит. Я сажусь рядом.

– Теперь доставай телефон.

– Зачем?

– Увидишь. – Рид вытаскивает из кармана свой мобильный. – И открывай заметки.

– Лады.

Я улыбаюсь. Раскомандовался. Выглядит это просто смешно. Уж извините. Как будто учительница собирается на минутку выйти из класса и оставляет самого примерного ребенка за старшего. Примерный Рид упивается своей властью. Это так мило, что я решаю ему подыграть.

– Готова? – Он заглядывает в мой телефон. – Хорошо. Теперь запиши названия трех песен, популярных в начале нулевых.

– Что?.. Зачем?

– Такие правила.

– Так, а что… Любые? – спрашиваю я.

– Ага. Но выбирай с умом.

Я в задумчивости держу палец над клавиатурой. Хочу выбрать худшие из худших. Те, что чуть не убили музыку. Вспоминаю почти сразу.

1. Stacy’s Mom

2. Sk8er Boi

3. I’m Not a Girl, Not Yet a Woman

– Великолепно, – говорит Рид.

– А какие у тебя?

Он показывает мне телефон, и я начинаю хохотать. В прошлой жизни Рид был чьим-то чудаковатым папашей. Смотрите-ка, как он горд собой.

1. Find me in da club

2. Та песня, в которой девушка играет на пианино и поет
о своем желании утонуть в небесах*

3. Джастин Тимберлейк

– Ну и что теперь? – спрашиваю я.

– Хороший вопрос. Правила таковы: если включат одну из твоих песен, получаешь двадцать очков.

– То есть если ее поставят в супермаркете?

– Да.

– Ты уверен, что из всех возможных песен сегодня в этом магазине заиграет одна из нашего случайного списка?

– Абсолютно.

Я смеюсь.

– Почему?

– Магия. – Он пожимает плечами. – И потому что во всех продуктовых играет поп-музыка начала нулевых. Федеральный закон.

Мой скепсис улетучивается, как только мы входим в магазин: звучит Stacy’s Mom.

– Хей, у меня двадцать очков, – говорю я.

Рид со стоном облокачивается на ручку тележки.

– Новичкам везет. Как всегда.

Он притормаживает у ряда с товарами для выпечки, но в трех шагах до цели отвлекается на ведерки с глазурью.

– О-о-о. Смотри.

Он берет с полки шоколадную глазурь «Дункан Хайнс».

– Блин… Я бы сел прямо тут и начал лопать ее ложкой, как йогурт. Наверное, это странно?

– Ты всерьез спрашиваешь?

Ну правда, я хочу знать: есть на свете такой человек, который не стал бы есть шоколадную глазурь ложкой, как йогурт?

Внезапно меня охватывает вдохновение.

– А можно расширить правила игры?

– Конечно!

– Так. – Я ухмыляюсь. – Быстрый челлендж. Десять очков тому, кто за минуту найдет глазурь с самым отвратным вкусом. Внимание… Марш.

Я включаю секундомер, и мы оба умолкаем. Во мне пробуждается соревновательный дух, что совершенно на меня не похоже. Вот, значит, каково быть Кэсси. В лагере она всегда выигрывала: поедание хот-догов, поросячья латынь, кто-дальше-плюнет-арбузную-косточку. Меня же такие вещи совершенно не заботили.

Но это состязание меня волнует. Я хочу взять десять никому не нужных очков. Это бодрит. Я внимательно рассматриваю полки. Увы, почти всё стандартное: домашний шоколад, глазурь Funfetti, сливочный сыр… Пара претендентов, конечно, есть – например, кокос, пекан и лайм… В конце концов я останавливаюсь на беконе с кленовым сиропом от Бетти Крокер (ограниченная серия). Какая гадость, Бетти!

На сорок пятой секунде Рид начинает сомневаться.

– Молли, помоги! Они же все хороши.

– Шутишь?

– Может, я просто люблю всю глазурь?

Я печально качаю головой:

– Даже не знаю, что сказать.

Секундомер пиликает, и я демонстрирую бекон с кленовым сиропом – Рид его не заметил.

– Да, забавная штука, – говорит он.

– Ага. Сфоткаю для сестры.

Он смеется:

– А мне пришлешь?

– Э-э-э. Легко. Если дашь номер.

Чувствую, как к щекам приливает тепло. Надеюсь, он не подумал, что я Прошу Его Номер. Не думаю, что я Прошу Его Номер. Просто прошу его номер.

– А, точно!

Я отправляю Риду фотку и вношу его в свои контакты. Тогда он тоже достает мобильник, чтобы сохранить у себя мой телефон.

Забавно. Не удивлюсь, если он хотел обменяться номерами, – потому что мог запросто сфотографировать упаковку сам.

На мгновение я почти теряю дар речи.

Но меня тут же спасает Аврил Лавин. Неожиданно и очень громко начинает играть Sk8er Boi, и я с облегчением выдыхаю.

– Двадцать очков, – говорю я с ухмылкой.

– Но как?! Где ты научилась так играть?

Я пожимаю плечами и развожу руками. Как то самое эмодзи**.

– Просто я ясновидящая.

Боже, мы обменялись номерами телефонов. Нет, не то чтобы прямо обменялись... Вовсе нет. Не понимаю, почему я еле дышу. Просто легкие – предатели. Как и желудок. И сердцебиение туда же.

На обратном пути мы попадаем в пробку. Все еще светло, мы с Ридом молчим. В супермаркете мы постоянно прикалывались, поддевали друг друга и в шутку соревновались (я его просто разгромила: пятьдесят – ноль). Но в машине я робею. Кажется, Рид тоже.

– Значит, у тебя есть сестра?

– Ага, – киваю я. – Близнец.

– Серьезно?

Он удивлен. Неужели я не рассказывала ему про Кэсси? Наверное, на работе мы всегда болтаем на случайные темы. О том, что нам нравится, а не о том, кто мы такие.

– Мы двуяйцевые близнецы, – добавляю я. Как правило, об этом спрашивают в первую очередь.

– И какая она?

– Кэсси? – я задумываюсь. – Не знаю. Бесстрашная.

– Не думаю, что можно быть по-настоящему бесстрашным, – говорит Рид.

Затем он включает поворотник, хотя нам нужно проехать по этой улице еще целый квартал. Пробка настолько плотная, что мы почти не движемся вперед. Поворотник тикает как метроном.

– Да, наверное, – соглашаюсь я и улыбаюсь

* Ванесса Карлтон – A Thousand Miles.
** ¯\_(ツ)_/¯