Мадонна в конусах, Милла Йовович в бинтах: культовые образы, которые создал Жан-Поль Готье

Невозможно говорить о Готье и не начать с культового cone-bra. Эпатажный корсет с чашками в форме конуса стал иконой эпохи — и символом турне Blond Ambition 1990 года. Именно в этом образе Мадонна вошла в историю поп-культуры, а сам лиф стал синонимом женской силы, дерзости и сексуальности.

Готье позже признавался, что идея родилась еще в детстве — он сшил первый конусный лиф из газет для плюшевой медведицы Наны. Концепт впервые появился в его коллекции осень-зима 1984/85, но получил всемирную известность только после сотрудничества с Мадонной.

Костюмы для фильма «Пятый элемент» (1997)

Когда Люк Бессон позвал Готье работать над «Пятым элементом», тот подошел к задаче как настоящий демиург — он не просто сшил костюмы, он создал мир через одежду. Более 900 (!) персонажей, включая массовку, были одеты им лично — он буквально стоял у входа на съемочную площадку и проверял каждый лук актеров, независимо от того, кто это был — звезда или просто массовка.

Белые бинты Лилу, андрогинные наряды Руби Рода, ультра-футуристическая голубая форма стюардесс и головокружительный стритстайл из 2263 года — все это придумал он. Особый штрих — отсутствие гендерных границ в костюмах. Готье еще в 80-х, задолго до соцсетей и TikTok, сделал моду флюидной и агендерной.

Бессон вспоминал: «Мы говорили, что мода будущего — это просто переработанное ретро». И Готье превратил этот тезис в стиль: от резиновых жилетов Корбена Далласа — как оммаж «Крепкому орешку» — до бархатного комбинезона с розами для Руби Рода в опере. Стиль, материалы, силуэты — все было переосмыслением прошлого с прицелом на будущее.

Костюмы для фильма «Город потерянных детей» (1995)

Фэнтезийный фильм Марка Каро и Жан-Пьера Жёне стал еще одним визуальным шедевром Готье. В этой мрачной сказке он соединил винтаж, стимпанк и гротеск, создав костюмы вне времени.

Тут и фисташковые халаты злодея Кранка, и костюмы клонов с разными нашивками, чтобы не спутать повара с механиком. И пиджаки-близнецы на сросшихся старухах, и шарманщик с блохами в жилете с золотыми пуговицами. А еще — Миетт в красно-белой полоске — отсылка к фирменной морской стилистике с бретонской полоской Готье.

Эта работа повлияла и на его последующие коллекции — кино и мода у Готье всегда шли рука об руку.

Образ бабочки для Диты фон Тиз

Если Мадонна — его воин, то Дита фон Тиз — его фея. На показе весна-лето 2014 она вышла в образе бабочки, став финальной точкой сказочного шоу. Платье-корсет небесно-голубого цвета, с переливающимися крыльями и драматичным шлейфом, стало воплощением темы трансформации.

«Жизнь — это бабочка», — сказал тогда Готье. И все шоу превратилось в метафору: бабочки «парили» в принтах, головных уборах, на спинах моделей, в образах царили легкость, прозрачность, органза. Это было одновременно и о хрупкости, и о силе. Об умении меняться. Об умении быть собой. Все, что так ценил в моде Жан-Поль.

Мужская юбка — провокация и манифест

Сегодня Гарри Стайлс в юбке никого не удивит. Но в 1984 году это был скандал. Готье первым бросил вызов главному табу и предложил мужчинам носить юбки и килты — с рубашками, пиджаками и серьезными лицами.

И это было не просто шоу, не карнавал — это был серьезный модный манифест, революция в гендерной моде. Он бросил вызов бинарности задолго до того, как это стало частью глобального модного дискурса. Критика была жесткой, но эффект — историческим. Через 10 лет идею подхватил Маккуин, еще через 10 — Слиман, потом пришли Гарри Стайлс, Måneskin, Bad Bunny и другие. Но первым был Готье.

«Юбка не делает тебя менее мужественным. Одежда вообще никак не связана с мужественностью — мужественность идет изнутри. Мужчины и женщины могут носить одно и то же — и при этом оставаться мужчинами и женщинами», — говорил Готье.

Женщина-робот и кибер-коллекция 1995 года

Одна из самых инновационных коллекций Готье — коллекция «Кибер» осень-зима 1995/96. Это была апокалиптическая феерия, где тело стало канвой для диджитл-арта.

Тела моделей были «отсканированы» и отпечатаны на боди с точечной графикой — оптическая иллюзия превращала их в кибер-женщин. Готье вдохновлялся Виктором Вазарели, «крестным отцом поп-арта», идеей будущего, в котором тело — это интерфейс, а еще фильмами-антиутопиями вроде «Безумного Макса». Но сам Готье поправлял журналистов: «Правильнее уж тогда — Безумная Максетт». В этом и была его суть: будущее не про сухие технологии, оно — про человеческое, чувственное.