Фильм Роберта Земекиса «Тогда. Сейчас. Потом» задумывался как нечто необычное и даже смелое — попытка рассказать историю не одного героя или семьи, а целого пространства. Мы следим за одной и той же точкой на карте, за домом, в котором сменяются жильцы, эпохи и обстоятельства. Причем повествование начинается буквально с доисторических времен — еще до появления человека.
Здесь строились дома, менялись поколения, и, наконец, доходит очередь до современности. Такой необычный подход с первых кадров приковывает внимание, обещая нечто масштабное, выходящее за пределы традиционного киноязыка.
Основная идея фильма — показать, что пространство хранит память, что жизнь отдельных людей всегда вписана в более широкий, исторический контекст. И в этом смысле замысел звучит очень красиво. Но на практике он реализован не так убедительно.
Перед нами сразу несколько историй, параллельно разворачивающихся в одном и том же доме, но в разные времена. Каждая пара, заселяясь в это место, приносит с собой надежды, мечты, конфликты и разочарования. Однако истории эти поданы слишком обрывисто. Они кажутся набросками, а не полноценными сюжетными линиями. Возникает ощущение, что фильм изначально задумывался как мозаика, но элементы этой мозаики так и не сложились в цельную картину.
Наиболее проработанная и трогательная — история с Томом Хэнксом и Робин Райт. Их дуэт вызывает у зрителя естественное чувство ностальгии: эти актеры уже подарили нам бессмертные образы в «Форресте Гампе», и наблюдать за ними снова — отдельное удовольствие.
Здесь они играют простую семейную пару: молодой парень влюбляется, рано женится, пытается реализовать себя в творчестве, сталкивается с обычными проблемами — работой, ипотекой, детьми, мелкими и крупными бытовыми неурядицами. Их история максимально житейская и потому милая, но при этом лишена драматической силы, какой ждешь от большого кино. Конфликты слишком просты, препятствия слишком предсказуемы. Получается скорее зарисовка из жизни, чем полноценный драматический рассказ.
Все остальные истории выглядят куда более второстепенными и по сути служат лишь для того, чтобы подчеркнуть саму концепцию фильма: жизнь идет, люди приходят и уходят, а пространство остается. Однако они обрываются слишком резко и не вызывают сильных эмоций. В какой-то момент возникает закономерный вопрос: если автор прекрасно понимал, что эти линии не будут держать зрительское внимание, зачем вообще вводить их в повествование?
Любопытен технический аспект картины. Практически все действие снято в одном и том же ракурсе — в пределах одной комнаты. И при этом фильм не утомляет. Напротив, постоянные переходы из эпохи в эпоху, из истории в историю создают динамику. Работают и детали: смена мебели, костюмов, интерьера, света — все это помогает зрителю ощутить течение времени. Особое удовольствие доставляет грим: Хэнкс и Райт предстают в разных возрастах и стилях, и наблюдать за их преображениями действительно интересно.
Но именно здесь и кроется главная проблема «Тогда. Сейчас. Потом». За блестящей технической формой и экспериментами с кинематографическим языком скрывается довольно банальная, местами даже безликая история. Земекис словно поставил перед собой задачу поразить зрителя формой, но содержание при этом оказалось вторичным. Фильм хочет тронуть за живое, но не находит настоящего способа это сделать. Он скорее напоминает набор клише, объединенных эффектными приемами, чем подлинный человеческий опыт, который мог бы зацепить глубоко и надолго.
В результате «Тогда. Сейчас. Потом» оказывается любопытным, но не по-настоящему сильным произведением. Его ценность прежде всего в технических решениях и в том, как режиссер экспериментирует с формой, а также в актерском дуэте Хэнкса и Райт, которые даже в простых сценах дарят экрану тепло и искренность. Но до целостной драмы фильм не дотягивает: слишком много недосказанного, слишком мало настоящей эмоциональной глубины. Перед нами красивый, но поверхностный проект, который оставляет зрителя скорее в состоянии легкой задумчивости, чем подлинного потрясения.